Пока я собирала яблоки и сливы, мне подумалось. Подумалось много всякого.
Например, Jethro Tull оказывается был создан для того, чтобы под него можно было собирать краснобокие яблоки с дерева, которое ты когда-то сам посадил. И вдыхать их дух. Полной, полной грудью. А потом невероятно фиолетовые, какие-то прям светящиеся, сливы, которые пахнут так, что кружится голова и рот сам собой наполняется слюной. Горький мед и и терпкая сливовая свежесть. А потом ты чувствуешь пальцами и ладонями воск, посмеиваешься над мамиными криками о слонопотамах, которые топчат ее дельфиниумы, и подносишь ладони к лицу. Запах тепла, счастья.


Или о том, что я абсолютно и совершенно человек осени. Сколько я себя помню, летом я представляю из себя муху, застывшую в янтаре. Он еще не камень, но уже и не смола. Я могу вращать гневно глазами или просто сонно лупать ими, и больше ничего. А осенью я отмираю, я начинаю жить и собирать плоды. Аккурат после дня рождения я начинаю жить. Забавно. Закономерно.
И мне до боли в груди, до задержки дыхания, до острых, как разбитое стекло, наворачивающихся слез нравится именно осеннее серое небо. Когда облака, это жемчужное одеяло, тепло устилающее его синюю глубину. И пахнет дозревающими ягодами и плодами. А потом полынной горечь - еще зелеными, но уже знающими о себе все листьями.
И мне кажется, что жизнь должна быть как ранняя слива. С горьковатой кожурой, вяжущим горько-сладким пьянящим запахом, медовой мякотью, кислинкой к косточке. И косточка, нечто очень твердое, очень важное, то, обо что непременно сломаешь зубы, но самое самое важное, суть, средоточение новой жизни.
А еще на свете оказываеться есть такое чудо, как лимонная мелисса. И когда я в понедельник после очередного сумашедшего рабочего дня буду пить текилу, да, да именно текилу, именно серебряную, на каждый лимонный ломтик я лично под любимую музыку медитивно разложу листочки лимонной мелиссы.

А кстати я в прошлые выходные умудрилась слетать в Калининград на др к Другу и вернуться обратно. Успела подышать их воздухом. Такое ощущение, как будто ты сильно на юге, и в восточной Европе, никак не в России. Словила редкий по яркости приход на калининградском пляже. Пополнила копилку наблюдений за людью и нелюдью ). Но больше все мне запомнился водитель таксист, который мчал меня из Светлогорска в это их самое Храброво. Сначала он рассказал мне всю свою жизнь, и про всех своих братьев, что было раздражительно и муторно. Я пыталась не дышать запахом старого раритетного мерса и улыбаться. Злилась. А потом он поведал о том, как видел своего ангела-хранителя. Девочку с зонтом. Она однажды на вторые сутки работы три раза останавливала его машину. С пассажирами на заднем сидении, спящими пассажирами - женщиной и ребенком. Они тоже ехали в аэропорт. Девочка просто стояла на шоссе, он тормозил и просыпался, врезавшись в руль лбом. Нет, я знаю, я прекрасно знаю, что от недосыпа бывают галлюцинации. Но я ему этого не сказала. Потому что НО.
Поэтому в понедельник я буду пить именно за него. За НО.
С приближающимся меня рождением.